Все та же комната,
Все тот же тусклый свет.
Все те же лица, рты-воронки млеют.
Ничто не ново,
Пачка сигарет,
И тлеют дни, как сигареты тлеют.Все та же комната,
Все тот же тусклый свет.
Все те же лица, рты-воронки млеют.
Ничто не ново,
Пачка сигарет,
И тлеют дни, как сигареты тлеют.
Вот эта тень,
Ее не видел раньше.
Прилипла на высокий потолок.
Кривляется, танцует,
Стены мажет,
Усиливая нервный кровоток.
Протер глаза,
Избавили виденья.
На роговицу льется молоко.
Как будто сглаз,
Дурное приведенье.
До тошноты мне белое бельмо.
И голова!
Там стало слишком тесно.
Как будто ест меня опарыш изнутри.
Слова, молва, толпа,
Так неуместно!
Так тесно, как в бутылке, черт возьми!
Перчатка, черный человек,
Есенин...
Перемешалось все в проклятой голове.
Там кто-то есть,
Невиданный до селе.
Возможно тот, кто прыгал по стене?
Меня целует
Толстая девица.
Мне нравится, я требую еще.
По жирным ляжкам,
Прямо к пояснице
Я развожу скандалы у нее.
Опять бельмо,
Теперь на оба глаза.
Забытый разум барабанит SOS.
Как будто плесень,
Жуткая зараза
Произрастая поражает мозг.
И тишина.
Ни звука, ни пол звука.
Холодный пот стекает по лицу.
И скука,
Боже мой, такая скука!
Как будто мир весь катится к концу.
И снова тень,
Ее я узнаю.
И рядом бликом на стене ухмылка.
Я взгляд свой медленно назад перевожу,
А за спиной стоит граненый и бутылка.